Увидев добытый своей телохранительницей арсенал, и услышав довольно самокритичную речь, леди Сеймур недоумённо посмотрела на свою “маленькую разбойницу”, и лишь спросила, как это понимать.
   Хотару решила, что разговор по существу более неминуем.
   - Улицу заблокировали снайперы, - ровным, будничным тоном, словно всё это произошло с кем-то другими, начала она. Присев на корточки, девушка взяла из багажника один из трофейных магазинов к снайперской винтовке, и ловким, привычным движением выщелкнула верхний патрон, продемонстрировав его своей красавице-хозяйке. - Энергия, заключённая в этом обманчиво-маленьком боеприпасе, на довольно значительном расстоянии позволяет пуле с лёгкостью прошивать человеческое тело, не защищённое бронежилетом. То есть, даже если бы я прикрыла тебя своим телом, достаточно одной пули, чтобы поразить нас обеих. Поэтому пришлось действовать по принципу “лучшая защита - это нападение”. Правда, мой противник оказался профессионалом своего дела, и, прежде чем отправиться к праотцам, успел-таки прострелить мне плечо. Затем, возвращаясь к подъезду, где оставила тебя, я увидела, что ты быстро удаляешься с места событий. Догнать тебя, будучи раненой, меньше ростом и на каблуках было нереально, поэтому я приказала подвернувшейся под руку рыжеволосой девчонке передать тебе мою просьбу вернуться. Затем зачистила подъезд от бандитов, которые обидели тебя, - при этих словах японка продемонстрировала свою импровизированную повязку, сделанную из фрагмента платья Сарин. - Всё равно, они могли напасть на нас, и стать проблемой. А затем, не имея ни времени, ни сил на попытки сократить расстояние - асфальт уже едва заметно колебался от тяжёлой поступи боевых найтмаров, а пилотам подобной техники, в большинстве - заносчивым молодым аристократам, жаждущим подвигов и острых ощущений, всё равно, кого давить - война всё спишет. Так что, пришлось отнять этот мотоцикл у одного подонка, который обшаривал убитых. Разумеется, вместе с жизнью и пистолетом.
   А когда британка предложила ей успокоиться, сказав, что Ооками не в чем себя упрекнуть, заодно предложив отдохнуть и прийти в себя, последняя в ответ лишь молча кивнула.
   Хотару умело и аккуратно вернула патрон на место, бережно взяла серьги, и положила их обратно в кармашек. Несмотря на свою прежнюю профессию, и все испытания, что госпожа фортуна щедрой рукой отмерила юной повстанке, мисс Арисака, снова вернувшись в стройные девичьи ряды, вновь ощутила столь естественный для её пола интерес к нарядам, косметике и украшениям.
   Впервые почувствовав себя настоящей девушкой (в момент вступления в повстанческий отряд она была ещё совсем девчонкой), ощущая просыпающуюся женственность, мисс Арисака испытывала сейчас сильнейшее желание поскорее примерить бесценный подарок леди Сеймур. Бесценный вовсе не потому, что стоил баснословную для бывшей повстанки сумму, а потому, что был даром Сарин. При первом же удобном случае она проколет уши.
   Да, только что же делать с тем фактом, что само присутствие леди Сарин немедленно бросает её, Хотару, в дрожь? Нет, так долго продолжаться не может. Не сегодня-завтра юная воительница обязательно “расколется”, выдаст свои чувства. И тогда…
   Значит, решено. Сейчас - или никогда…
   Набравшись смелости, юная воительница бережно взяла правую руку Сарин в свои, и, мягко, но настойчиво удерживая, нежно поцеловала раскрытую ладонь красавицы.
   - Жду ваших дальнейших распоряжений, моя леди, - прошептала маленькая японка. - Я люблю вас, моя госпожа, - при этих словах опрометчивая островитянка довольно дерзко приложила ладонь знатной британки, которую всё ещё удерживала, к своей груди - там, где сердце. - Ради вас я готова на всё - расстаться с будущим, жизнью, и даже честью. И, с этого дня, я полностью, и душой, и телом, принадлежу только вам…

Леди Сарин, до поры, до времени лишь слушавшая с настороженным вниманием речь своей новоиспечённой телохранительницы, резонно заметила, что необходимо решить вопрос с транспортом,  заодно сообщив, что тоже любит свою спутницу…
   Дотоле непроницаемые глаза Хотару, помимо воли маленькой японки, вспыхнули внезапной радостью. Сама мысль о том, что прекрасная леди Сарин когда-нибудь может оказаться в её объятиях, опьянила девушку ничуть не хуже крепкого сакэ (однажды, правда, давно, Ооками из интереса попробовала алкоголь). Разумеется, наследнице столь знатной семьи, как Сеймур, и в голову не придёт связать свою жизнь с представительницей своего же пола. И уж тем более - с “одиннадцатой”. Но разве это исключает лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт?! При этой мысли сердце бывшей разведчицы заколотилось столь неистово, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
   - Я решу проблему с мотоциклом, - внешне спокойно, изо всех сил пытаясь скрыть охватившее её воодушевление, пообещала Ооками, - Только мне сначала необходимо потуже перетянуть рану, чтобы не потерять сознание от потери крови в самый неподходящий момент. Я получила пулю калибра девять - девятнадцать, рана сквозная, достаточно дезинфицировать и перевязать, - сухо констатировала девушка. - Сарин-сан, вы можете найти для меня бинт, немного перекиси водорода и форменную куртку Академии, примерно  моего размера, чтобы скрыть повязку? А я отгоню мотоцикл в сторону побережья и утоплю в одной из малозаметных бухточек…
   “Волчица” уже прикидывала, что станет делать с трофейным оружием. Раз леди Сарин так беспокоит вопрос о транспорте, значит, обращаться в полицию она не будет. Беспокоится за судьбу подруги, вчерашней повстанки? Вполне возможно. Значит, пистолеты тем более не должны попасть в руки британской полиции. Да и вряд ли этому оружию уготовано место рядом с фамильными рыцарскими доспехами семьи Сеймур. Следовательно, Хотару может их оставить себе. Естественно, неофициально. Отправлять арсенал на дно бухты вместе с мотоциклом японке показалось непростительным кощунством. А держать весь этот арсенал при себе - не слишком разумно.
   Решено. Большую часть трофеев следует поместить в старый, одной ей известный схрон в старых, заброшенных развалинах (разумеется, предварительно обработав остатками перекиси на предмет уничтожения отпечатков пальцев). Если и найдут, беда невелика. Другое дело -  “глоки”. Японка, за долгие месяцы своего участия в партизанской войне практически разучившаяся верить людям, и всерьёз полагавшая, что пистолеты, оставленные на хранение у Милли Эшфорд, уже не вернуть, решила оставить себе трофейные “стволы” излюбленной модели взамен, как она полагала, безвозвратно утраченных.
   - … А потом выловлю рыжую и тонко намекну, что, если будет болтать о случившемся - её нарядный “огненный” скальп украсит мой пояс, - усмехнувшись, закончила свою мысль бывшая разведчица.

Сарин-сан предложила идти до гаража, а затем, по мысли красавицы-смуглянки, Ооками подождала бы, пока подруга приведёт кого-либо, сведущего в медицине.
   Хотару выразительно и тяжко вздохнула. Она недолюбливала врачей, и не считала нужным это скрывать. Японка не могла не заметить, как порозовели щёки мисс Сеймур, но, не зная точно, чем это вызвано, решила вернуться к данному вопросу позже.
   Видимо, чтобы избежать возможных эксцессов с отлавливанием и последующим линчеванием  их невольной попутчицы, леди Сарин торопливо прибавила, что разберётся с незнакомкой сама, а задача Хотару сейчас - это вылечиться.
   Японка кивнула. Судьба рыжеволосой британки никоим образом не интересовала бывшую подчинённую капитана Танаки - разумеется, до тех пор, пока существование сбежавшей от них девушки не стало бы действительно опасным.
   - Мне уже приходилось самой залечивать свои раны, по счастью, сквозные, - доверительно сообщила бывшая повстанка.  - Достаточно продезинфицировать рану и зашить иголкой. Я не могла обратиться к врачу - самый лучший способ раскрыть окружающим свой пол. Я очень боялась попасть в поле зрения капитана Танаки - говорят, он ужасно похотлив, и… - тут она смутилась и даже слегка покраснела, - обращается с женщинами… неподобающе…
   - Кроме того, - прибавила Ооками после некоторого раздумья, - статус командира разведчиков в отряде довольно высок. А на очередную походно-полевую “жену” лидера группировки все смотрят, как на шлюху. Была у нас одна, так пыталась повеситься, еле успели из петли достать…
   Леди Сеймур, подойдя к мотоциклу, сняла его с подножки, и, удерживая одной рукой за руль, а другой - за сиденье, предприняла попытку катить его. Хотару, тотчас же подскочив с другой стороны, принялась энергично помогать подруге. Мгновенно разобравшись, что молодая графиня собралась катить их “железного коня” “на первой скорости”, словно пытаясь завести его “с толкача”, японка, искушённая в подобной технике, мягко, но властно разжала руку красавицы-смуглянки, удерживающую левую рукоятку руля, а затем бережно сжала её вновь, заставив выжать рычаг сцепления. Точь-в-точь, как это проделал бы брутальный байкер, обучая свою девушку вождению мотоцикла, пожелай она научиться управлять байком. Прикосновение рук, неуловимо краткий миг обманчиво-эфемерной власти… Толкать же двухколёсный трофей, естественно, сразу же стало значительно легче.
   - В первый раз вижу, чтобы две девушки, одна из которых учится в Академии, а другая умеет управлять различной техникой, тащили на себе мотоцикл вместо того, чтобы мотоцикл вёз их, - не удержавшись, мягко съязвила “волчица”.
   Она прекрасно видела, что молодая графиня досадует по поводу своей внешности, и была весьма удручена тем, что всё произошло, в том числе, и по её вине. Что ж, чтобы этого больше не повторилось, она станет лучшей - то есть, соберёт всю доступную информацию о деятельности настоящих телохранителей, их навыках и профессиональных секретах. И непременно - умению держаться, ходить, разговаривать как настоящая светская женщина, леди. Если она сумеет стать буквально тенью своей подруги и хозяйки - такой же незаметной и неотлучной, то, возможно, Сарин-сан не придётся больше краснеть за свой испорченный наряд - прямое следствие профессиональных ошибок горе-телохранительницы…

Леди Сарин, видимо, не желая терять зря время, прибавила усилий, и Ооками ничего не оставалось, кроме, как последовать примеру подруги. Мотоцикл побежал чуть резвее. Вскоре девушки докатили своего “железного мустанга” до огромного ангара, явно предназначавшегося для хранения и ремонта всевозможной техники.
   Гараж, принадлежащий Академии Эшфорд, в другое время, просто не мог не поразить воображение Хотару. В отличие от ранее виденных ею сооружений подобного рода, это был подлинный храм техники. Впрочем, разве сейчас это имело значение?
   Мисс Сеймур, лаконично сообщив, что они на месте, тоном, не допускающим возражений, велела своей спутнице побыть тут, пока она, Сарин, сходит за врачом.
  - Да, - тихо отозвалась верная Хотару. При других обстоятельствах она бы добавила “моя леди”. Но, поразмыслив, решила, что это излишне. Да, она прекрасно видела, как подруга едва не выпустила из рук мотоцикл при одном лишь её, Хотару, прикосновении. И не менее хорошо помнила слова “поверь, я тоже тебя люблю”. Но не станет же молодая наследница старинного аристократического рода, наделённая редкой грацией, мягким обаянием и поистине неотразимой красотой, связывать свою судьбу с какой-то “одиннадцатой”, да, к тому же, бывшей повстанкой?!
   Японка, вновь поставив трофейный мотоцикл на подножку, и, не став ждать, когда подруга скроется из виду, без сил опустилась на корточки. Ей было больно и горько. И больно не от раны, которая теперь напоминала о себе даже чуть меньше, чем вначале, а от осознания того, что она, Хотару - всего лишь забавная живая игрушка в руках столь обожаемой ею леди Сарин. И даже захваченное с таким риском трофейное оружие, излюбленные чёрные “глоки”, теперь отчего-то не радовали её сердце. Девушка отрешённо подумала было, что следует где-нибудь спрятать хотя бы их, но… Мысли путались в странном калейдоскопе образов, чувств и обрывков воспоминаний.
   Мысль о том, чтобы завести мотоцикл и уехать, бросив подругу, даже не попрощавшись, Хотару отвергла сразу. Разумеется, бывшая повстанка, скорее повинуясь старой привычке держать всё под контролем, нежели из интереса, открутила крышку бензобака и проверила уровень бензина. Топлива, конечно, не “под завязку”, но до предместий Поселения Токио вполне должно хватить. Но ведь она же поклялась в верности своей леди! Да и куда она направится? В Орден Чёрных Рыцарей? Другой, более мелкий, повстанческий отряд? А смысл?
   Нет. Она останется. И будь, что будет. Быть может, не всё так плохо, и её леди обратит свой благосклонный взор на маленькую, верную Хотару?
   Девушка вновь поднялась на ноги. Открыв дверцу багажника, “волчица” вытащила мешок, ранее принадлежащий убитому ею снайперу. А затем быстро перераспределила трофеи - оба “глока” поместила в мешок, а остальное, в том числе патроны для снайперской винтовки, чтобы не вызывать подозрения, сложила в багажник, закрыв его крышку. Всё. Теперь, если леди Сарин приведёт сведущего в медицине человека, вряд ли эскулап станет рыться в чужой сумке. По крайней мере, ей очень хотелось на это надеяться…

Леди Сеймур, с растерянным видом следившая за своей раненой подопечной, словно и впрямь чувствуя, что маленькая японка желает сбежать, внезапно приободрилась. Сообщив, что хочет, чтобы Ооками осмотрел настоящий врач (навыки военно-полевой медицины - это очень хорошо, но всё же…), британка добавила, что беспокоится о своем маленькой защитнице, и просит позволить позаботиться об её ране, так же, как Хотару заботилась о ней самой. Напомнив о клятве, “Лиза” прибавила, что не требует её выполнения, а просит, поскольку бывшая разведчица ей дорога, а также потому, что не хочет, чтобы с японкой что-либо случилось, поскольку никогда себе этого не простит. Одарив подругу долгим, искренне-проникновенным взглядом, “Лиза” внезапно обняла свою телохранительницу, порывисто и крепко.
   Хотару никак не ожидала такого поворота событий. Японка сначала вздрогнула, словно от удара электрическим током, а затем, по-детски доверчиво, всем телом, прижалась к “своей леди”.
   - Я так боялась, что… стану для тебя лишь чем-то вроде дорогой экзотической игрушки, - неожиданно призналась бывшая подчинённая капитана Танаки. - Для меня подобная участь - стократ хуже самой лютой смерти. Поэтому у меня и возникла мысль нарушить данную ранее клятву, и, пока есть бензин в баках, рвануть за пределы городской черты Поселения Токио - неважно, к контрабандистам, Чёрным Рыцарям, или же морским демонам…
   В глазах бывшей разведчицы, впервые за много месяцев, сверкнули непрошеные слёзы, а руки предательски задрожали. Но, захваченная врасплох внезапно обрушившимся на неё ураганом чувств и эмоций, Хотару, тем не менее, не забыла и о своих только что “приобретённых” “глоках”. Продолжая горячо обнимать подругу, девушка, тем не менее, не разжала пальцев и не выронила сумку с заботливо уложенными в неё пистолетами, твёрдо памятуя о том, что любые “полёты” стрелковому оружию категорически противопоказаны. Выстрела, конечно же, не произойдёт, в конструкции “семнадцатого” на этот случай предусмотрено целых три предохранителя (из них два - автоматические). Но, тем не менее, настоящий мастер своего дела относится к рабочему инструменту, вне зависимости, будь то кисть художника, токарный резец, или же самозарядный пистолет, как минимум, бережно…
   Хотару, примерно с минуту о чём-то напряжённо размышлявшая, вдруг обратилась к собеседнице:
  - Не будь ты графиней, я попросила бы тебя стать… моей сестрой, - взволнованно прошептала японка. - Скажи, ты бы позволила мне любить тебя, как сестру, не будь ты леди Сеймур?
   - Ты спрашивала, почему я пошла за тобой, - тихо, устало, словно размышляя вслух, произнесла бывшая разведчица. - Всё очень просто. Мне так хотелось тепла…

Отредактировано Arisaka Hotaru (2018-04-01 07:28:02)

Леди Сарин принялась горячо убеждать свою спутницу, что та дорога ей вовсе не из-за чувства долга за спасение, резонно спросив, неужели подруга думает, что молодая графиня бросит её одну? Заодно британка, сказав, что, возможно относится к своей телохранительнице, как к родной сестре, прибавила, что та - вовсе не чужой ей человек. И зачем, по мнению маленькой строптивицы, её леди проявляет о ней столько заботы?
   Хотару слушала молча. По её чёрным очам решительно невозможно было догадаться, о чём в эту минуту думает юная японка.
   “Лиза”, похоже, рассердившись, что её подопечная, после всего, что мисс Сеймур для неё сделала, надумала сбежать, произнесла гневную речь. Её подруга, которая хотела тепла, теперь готова убежать, боясь, что её, Сарин, тепло сожжёт, а не согреет?! Или маленькая японка попросту не доверяет ей?! Британка также сообщила, что намерена идти за врачом. Но, когда вернётся, “волчица” должна будет пообещать, что будет ждать здесь, и, разумеется, не наделает никаких глупостей.
   - Обещаю, - глухо произнесла Ооками, одновременно протягивая подруге ключи от мотоцикла - в знак искренности свих намерений.
   - Да, я способна завести мотоцикл и без ключей, - доверительно сообщила мисс Арисака. - Но не стану этого делать. Единственный человек во всём мире, которому я доверяю - это ты. Знай, что расстаться с тобой для меня всё равно, что перестать дышать, даже хуже…
   - Я… боялась, что… мою привязанность и любовь к тебе, как к единственному близкому человеку ты примешь за другую любовь, запретную… - неохотно призналась Ооками. - Боясь напугать тебя и потерять, я думала, пока не поздно, разорвать эту нить, даже ценой нарушенного договора… Тогда у тебя осталась бы только обида на неблагодарную “одиннадцатую”…
   Леди Сеймур, присев на корточки, внезапно прикоснулась своими нежными, тёплыми ладонями колен Хотару, заглянула в глаза своей маленькой защитнице, и уверенно пообещала, что всё будет хорошо. От этого прикосновения у Ооками перехватило дыхание. В эти мгновения каждый мускул и каждый нерв девушки был напряжён, словно гитарная струна. Ещё совсем немного - и она не выдержит…
   …Но японка отлично понимала и другое - если она сейчас не выдержит и напугает “Лизу”, то это первое неуверенное прикосновение может оказаться и последним. Хотару растерянно смотрела сверху вниз в глаза подруге, не зная, что сказать.
   - Я никогда не думала, что мои колени заслуживают внимания… - собравшись с духом, лукаво призналась маленькая японка. - Если я правильно поняла, то, когда закончится перевязка, мне тоже можно будет прикоснуться к твоим удивительно красивым ногам - естественно, не при посторонних?

В ответ на опрометчивый вопрос подруги, леди Сеймур, после недолгого молчаливого замешательства, выпрямившись и спрятав руки за спину, покладисто согласилась. Слишком покладисто. Подтвердив своё согласие, знатная британка прибавила, что её маленькая защитница сможет получить то, что хочет, но лишь после того, как будет решён вопрос с её ранением, а также с ситуацией, в которой они оказались. “Волчица” хотела было резко заметить, что не намерена принуждать свою леди к тому, чего она явно не хочет, но не успела. Лиза уже ушла. Японка осталась одна. Тяжело вздохнув, Хотару принялась последовательно и методично ликвидировать следы недавнего инцидента. Внимательно осмотрев трофейный мотоцикл, девушка обнаружила, что заводские номера на двигателе и раме были кем-то грубо и неумело сбиты. Сомнений не было - этот мотоцикл уже был в угоне. Оставалось лишь немного подправить - некоторые цифры, при желании, было вполне возможно однозначно идентифицировать. Осмотрев помещение и порывшись в верстаках, Ооками без труда нашла слесарный молоток и крейцмейсель, а затем ловкими, уверенными движениями завершила начатое. Отыскав гаечные ключи, девушка быстро открутила регистрационный номер и внимательно осмотрела его. Сомнений не было - номер был изготовлен кустарно, и притом довольно неумело и грубо. По крайней мере, она сама могла сделать значительно лучше - будучи в свободное от обязанностей командира разведчиков время техническим специалистом и оружейником отряда Танаки, Хотару не раз мастерила из подручных материалов фальшивые регистрационные номера для угнанной техники, практически неотличимые от подлинных.
   Следовательно, никому из британских командиров даже не придёт в голову искать мотоцикл здесь, на территории Академии. Да и оружие, скорее всего, тоже. Убитых ею мародёров наверняка приравняют к обычным террористам. Стандартная практика любой армии, ведущей вялотекущую войну с инсургентами.
   Машинально покрутив в руках фальшивый регистрационный номер, более бесполезный, Ооками, тем не менее, решила его уничтожить. Она решительно подошла к закреплённым на одном из верстаков рычажным ножницам по металлу и методично изрезала железную пластинку на мелкие квадратики, раскидав последние в несколько ящиков для металлолома, предусмотрительно расставленных у каждого верстака.
   Пожалев, что отдала подруге ключи от мотоцикла, которые подходили и к багажнику, бывшая разведчица вскрыла его при помощи обычного куска рояльной проволоки, найденного ею здесь же, в гараже, и, по всей видимости, применявшемуся ранее в качестве тонкой выколотки. Сложив трофейный арсенал в сумку, и не забыв прихватить жестяную тавотницу и ветошь - для консервации оружия, девушка принялась размышлять, где бы закопать свой клад сегодня ночью. За мотоцикл она уже не волновалась. Мало ли у кого есть запчасти от “Харлея” - трофейного “железного коня” всё же следовало разобрать. Больше всего её беспокоил предстоящий разговор с “Лизой” - японка твёрдо решила дать понять своей подруге, что не намерена навязываться с “коленками”. Ей, Ооками, ничего не нужно.

Ожидание продлилось совсем недолго. Едва Ооками бросила в ящик для металлолома последний кусок металла, как в гараж пожаловали нежданные гости. Какой-то робкий ученик, осторожно прокравшись внутрь помещения и несмело улыбнувшись, поприветствовал новенькую. И, не успела “волчица” ничего ответить, как в помещение гаража ринулся второй студиозус. Бесцеремонно отодвинув в сторону своего менее решительного собрата, юноша представился, назвал имя Хотару и небрежно поинтересовался, куда же делась “подружайка” японки.
  - Привет, - холодно ответила маленькая повстанка, смерив собеседника “волчьим” взглядом. - Да, я Хотару. И настоятельно советую в дальнейшем отзываться о моей подруге более уважительно.
   Оглядев Ооками с ног до головы, юноша похвалил её “фасон” (по тому, как это было произнесено, было нетрудно догадаться, что парень посматривал на нечто иное).
  - Вот что, Александр, - устало произнесла Хотару. Из-за раны девушка потеряла много крови, и даже поддерживать обычный разговор ей было нелегко. Скорей бы уже всё закончилось. - Когда в следующий раз (она намеренно выделила интонацией эти два слова) ты, по достоинству оценив… фасон какой-нибудь девушки (Ооками скопировала интонацию собеседника, желая показать, что поняла, что тот хотел сказать на самом деле), захочешь с ней познакомиться, будь посмелее. Уверена, что твоя избранница это оценит.
   Заметив на рукаве юной японки кровь от раны, студент, сразу же напрягшись, сдавленно сообщил об этом ей, ну, и ещё примерно десятку любопытных за воротами гаража.
   Мисс Арисака выразительно поморщилась.
   - А ты думал, что в жилах девушек течёт амброзия? - не удержалась от язвительной колкости бывшая повстанка. - Боишься крови? - бывшая повстанка вопросительно изогнула правую бровь. - Неудачно упала вместе с мотоциклом, только и всего. Моя подруга сейчас приведёт врача.
   Девушка внешне незаметным движением спрятала за спину сумку с трофеями - подальше от назойливых глаз студентов. Хотя, этим ребятам наверняка интереснее её, Хотару, обнажённые - спасибо мисс Сеймур - бёдра и колени. Бывшая разведчица поймала себя на мысли, что подобное внимание ей даже нравится. Пожалуй, даже чересчур. Но на войне один год смело можно засчитывать за три, а то и за все четыре, и подруга мисс Сеймур ощущала себя гораздо старше сверстников-студентов, никогда не смотревших в лицо смерти. Да, ей нравились мужчины, и не раз Арисака Ооками-Дзенсё - младшая всерьёз задумывалась о серьёзных отношения, разумеется, втайне от сослуживцев. Но флиртовать со студентами, которые, случайно заглянув на лестнице под юбку соученицы, краснеют, словно девчонки?! Это всё равно, что соблазнять несовершеннолетних. Она, Хотару, перестанет себя уважать, если позволит себе лишнее. К тому же, сейчас совсем не время для отношений. Работа, учёба, да и прошлое надо тщательно скрывать.
   - Мой совет - найди себе девушку, - коротко бросила она Александру, отчаянно надеясь, что врач в сопровождении Сарин появятся с минуты на минуту и избавят её от столь несвоевременного внимания юнцов, жаждущих общения с противоположным полом и падких до разного рода сенсаций.

Сарин искала доктора так быстро, как могла. Она была вынуждена позвонить в особняк, и вызвать его на место событий ничего не объясняя, едва ли не угрожая ему расправой, если не поторопится. А потом дежурить у главного входа, чтобы перехватить до того, как разные любопытствующие личности начнут выпытывать, с какой целью он заявился в Академию.
От Милли и её бдительного ока, конечно, ничего не скроешь, но можно попытаться. И свести информационные потери к минимуму.
   Поэтому, когда доктор прибыл, Сарин уже стояла в воротах, переминаясь с ноги на ногу от беспокойства.
Взяв доктора под руку, словно любовника, несмотря на визуально броскую разницу в возрасте, девушка повела его в сторону гаража, изо всех сил дела вид, будто ей всё равно взгляды, которыми её провожали заинтригованные однокурсники.
   Поговорят и перестанут. Если не напоминать, и если не давать лишних поводов для обсуждения. Сарин волновало не столько мнение сверстников, сколько мнение Хотару. Хотя маленькая злюка вряд ли заслуживала, чтобы её мнение учитывали.
Доктор шёл молча. Он давно состоял в услужении у семьи Сэймур, а потому знал, когда можно раскрывать рот, а когда – нельзя. Он ничего не сказал и тогда, когда они с госпожой приблизились к толпе, перегородившей единственный вход в гараж. В отличие от Сарин, моментально отреагировавшей на увиденное возмущённым возгласом:
  - Что тут происходит?!
   Народ промолчал. Расступились, давая проход.
   Её пропустили, но когда Сарин оглянулась, снова сгрудились у ворот. Ничего сказать им она не смогла, не посмела. Молча негодовала, не имея сил прогнать наглую публику.
   Хотару находилась там, где Сарин её оставила. Но уже не одна, а в компании двух студентов, один из которых приводил себя в порядок, отряхивая форменные брюки от пыли, тогда как другой уже ворковал о чём-то с японкой. С появлением юной леди и доктора, их разговор оборвался, и девушка не успела расслышать, о чём они говорили.
   Бросив на подругу бешено-ревнивый взгляд, Сарин быстро шагнула к ней, оттолкнув с дороги парня, порывисто сжала Хотару в объятиях.
   - Я рада, что с тобой всё в порядке, - тихим шёпотом сказала она бывшей повстанке на ухо.
   А потом, уже громче, обращаясь ко всем остальным:
   - Хотару упала с мотоцикла и поранилась. Я привела доктора. Что, сами никогда на падали?

Отредактировано Sarin Saymour (2018-06-26 19:42:39)

От бдительного ока молодой леди не могло укрыться решительно ничего. В том числе и маленький элемент кокетства, который вдруг допустила в своё поведение обычно жёсткая и по-мужски прямолинейная Хотару. Она стыдливо опустила ресницы, словно невинная, избалованная родительским вниманием невеста на первом свидании с будущим женихом. Но направление её взгляда было адресовано не другим студентам, а ей. В душе мисс Сарин снова вспыхнул уголёк ревности. Ревности к взгляду Хотару, устремлённому, как предположила девушка, на сопровождавшего её доктора.
  “Вот, значит, как? Нам нравятся мужчины посолиднее, посерьёзнее?”.
   Словно бы откликаясь на эту ревнивую мысль, Хотару заговорила о поклонниках, как будто оправдываясь, отчего Сарин художественно приподняла правую бровь. Первоначальное чувство облегчения от увиденной живой и здоровой маленькой японки совершенно растаяло в необъяснимо-ревнивом “а, так мы уже и мальчиков охмуряем”. Почему-то Сарин было тяжело поверить, что все собравшиеся в гараже лица мужского пола явились сюда исключительно по собственному почину. Мелькнуло подозрение, что Хотару могла по-своему искать медицинскую помощь, не дожидаясь обещанного врача. Но для британки даже и такое объяснение поведения не могло считаться извинением.
   - Почему же ты их не прогнала? - прошептала девушка, прижимаясь к Хотару её сильнее. - Достаточно одного слова. Или ты хотела, чтобы это сделала я?
   Одной рукой Сарин провела по волосам подруги и прикоснулась к её руке, той, что пострадала. Кровь остановилась, но это не значит, что всё хорошо.
   Хотару так же тихо поинтересовалась, не придётся ли ей раздеваться при посторонних, как будто хотела затронуть в душе у подруги какие-то, ей самой неясные, струнки. По спине Сарин пробежала дрожь. Ей стало так неуютно, словно это ей предстояло прилюдно раздеться. Её почему-то завела мысль сказать Хотару “да”. Но, в то же время, другое чувство внутри неё яростно завопило “нет!”.
   - О чём ты говоришь?! - голос девушки предательски дрожал, - Сейчас я всех выгоню, и врач осмотрит тебя. Ничего такого, мы просто закатаем тебе рукав, и всё.
   Но даже сама мысль о том, что пожилой доктор семьи Сеймур обнажит плечо Хотару, и будет его разглядывать, показалась британке вопиющей.
   Чтобы отвлечься, она бросилась выпроваживать студентов за пределы просторного помещения с неприсущей её настойчивостью и яростью, едва ли не пинками, то и дело поглядывая в сторону доктора. Она уже не была в нём так уверена, как несколько минут назад. Даже забыла про улики и рыжую попутчицу, которая подевалась невесть куда, и могла сейчас вполне давать показания военным против них обеих.

Сарин только тогда почувствовала некоторое спокойствие, когда последний посторонний в помещении гаража субъект был выдворен наружу. Только тогда она вспомнила про странную дрожь у себя в руках, которую ощущала, прижимая к груди Хотару.
   Нет, это не походило на попытку вырваться. На холод и озноб потерявшей много крови раненой тоже не походило. Сарин не могла бы объяснить, почему пришла к такому выводу. Иногда она просто подчинялась интуиции, и редко испытывала в связи с выбором разочарование.
   Хотя, с появлением в жизни молодой британки Хотару, привычное изменило русло. Сарин понимала, что сейчас судьба будет куда непредсказуемее.
   Она боялась спровоцировать подругу на поступки, о которых они обе потом будут жалеть.
   Японка уже начинала нервничать. Сарин её хорошо понимала. Она тоже стала бы нервничать на её месте. В присутствии чужого, настоящего, неизвестного доктора. Осмотр предполагает некоторую интимность, даже если открываешь минимальное, какую-нибудь часть тела, вроде руки или ноги.
   Обернувшись, Сарин хотела сказать слова поддержки и успокоить волнение Хотару, но та уже сама, быстро и решительно, приблизилась к девушке.
   Британка запоздало вспомнила про тяжёлые сумки у неё в руках, и попыталась их перехватить, но момент был упущен. Хотару стала как-то серьёзнее, собраннее и жёстче, как машина, или сложный механизм. В ней почти ничего не осталось от того растерянного ребёнка, каким она показалась девушке всего минуту назад. Хотару снова была повстанкой, и снова была в своей стихии. Однако, кажется, она перестала гневаться.
   У Сарин немного отлегло от сердца. Ей почему-то страшно не хотелось видеть подругу разгневанной, или огорчённой. Хотя, в качестве механизма, безэмоционального робота, чётко выполняющего свою задачу, бывшая повстанка её тоже не устраивала.
   Хотару с великолепным высокомерием, настоящим или наигранным, высказалась о разнице в опыте между собой и случайными кавалерами из студенческой братии. Хотя манера рассуждать, словно пожилая, мудрая дуэнья вызвала улыбку на губах у Сарин. И, если бы не продолжение, позабавила. Но… Стараясь не привлекать внимание доктора, Хотару быстро поведала подруге всё, что сделала, и всё, что намеревалась сделать ещё для их защиты. Предложение устранить рыжую неприятно резануло слух.
  “Ещё не хватало, чтобы на неё повесили убийство, а на меня - соучастие. Неужели нет другого выхода заставить замолчать случайного свидетеля?”.
   - Хорошо-хорошо, - проговорила Сарин, чтобы отвлечь подругу от тёмных мыслей. - Но тебе, в первую очередь, надо подумать о своём здоровье.
   Она подала знак врачу. Тот подошёл, и, дождавшись, когда его пациентка соизволит допустить до своего тела, приступил к работе. Сарин стояла рядом, напряжённо вглядываясь в лицо Хотару, и готовая прийти на помощь в любой момент.
   Рана и процедура, и торопливое согласие Сарин со всем сказанным, тем не менее, не смогли в достаточной мере удовлетворить Хотару. Она продолжила с какой-то упрямой настойчивостью законника выяснять права и обязанности, не преминув напомнить о шаткости своего положения. Доктор сделал вид, что не слышал. Сарин устало вздохнула.
   - В любом случае, ссылайся на меня. Ты защищала меня, когда я была в плену. Моя обязанность - сейчас защищать тебя. Так что не переживай, всё будет в порядке.

Хотару продолжала удивлять. Настолько, что даже пугала. Стоило врачу выполнить то, ради чего он сюда пришёл и поспешно удалиться - от греха подальше, как маленькая хищница разом осмелела. Она по-прежнему была белой и пушистой, в меру надобности, но отчего-то не спешила благодарить подругу за проявленную заботу, и, более того, как показалось Сарин, как бы намекнула на предоставление ей определённого рода свободы. По всей видимости, насмотревшись на зрелых мужчин и молодых ловеласов, почувствовав свои женские чары и запах весны, японку, как мартовскую кошку, разом потянуло кружить головы и разбивать сердца. А иначе что она имела в виду, говоря о крылышках? Ясное дело, у девочки, слишком долго игравшей в мальчика, наконец, пробудились от спячки женские гормоны, и властно потребовали своё. Сарин фыркнула.
   - Не сомневаюсь, что они у тебя быстро заживут, - многозначительно произнесла она, и чуть было не ляпнула “в отличие от других”.
   Однако Хотару решила удивить её ещё больше. Достав из-под верстака прежде спрятанную там сумку с трофеями, она вдруг поблагодарила Сарин, как если бы та сама извлекала пулю, зашивала и забинтовывала бывшую повстанку. Глаза её горели странным, необычным блеском, поначалу даже немного напугавшим Сарин, которая приняла это за признаки начинающейся лихорадки. Прикоснувшись ко лбу подруги, Сарин убедилась, что это не так. Но она не стала меньше волноваться, а даже больше, когда Хотару вновь заговорила, делая странные и немного пугающие признания. Каждый раз, когда Хотару начинала в чёт-то признаваться, это не сулило ничего хорошего. Сарин успела убедиться на личном опыте, и потому, когда дело дошло вновь до признаний, её сердце захолонуло.
   “Ну вот, всё становилось вроде так хорошо. Что опять-то?”.
   А “опять” Хотару делилась со своей подругой-госпожой тем, что боится мужчин. Видимо, пытаясь таким образом объяснить, почему её тянет к девушкам, и почему Сарин нет нужды беспокоиться о том, что ей будут досаждать постоянные кавалеры Хотару.
   “Ну да, конечно, так я и поверила. А психологические проблемы ниже пояса не мешали притворяться парнем и смотреть всем коллективом всякую похабень”.
   Сарин неосознанно поджала губы. А потом, решившись на одну авантюру, вдруг произнесла:
   - Поскольку ты сейчас учишься в Академии Эшфорд, жить тебе придётся в студенческом общежитии. Но ты не волнуйся, никто из мальчишек не побеспокоит тебя. Я попрошу Милли и папа разрешить мне жить с тобой. Я прослежу за тем, чтобы никто из этих навязчивых кавалеров тебя не беспокоил.
   Сказала, поразившись тому, насколько многозначно у неё получилось это.
   - Ты иди к общежитию и подожди меня там. Я скоро подойду. Только загляну к Милли.
   На всякий случай, и на дорожку, Сарин чмокнула Хотару в щёку, и побежала к зданию Студсовета.