Джино не привыкать подскакивать в любое время суток и чувствовать себя достаточно бодро. Служба в рядах рыцарей Круга имела свои несомненные плюсы, не сразу понятные постороннему наблюдателю недостатки, а заодно позволяла развить такие необходимые всякому военному навыки, как сон любой продолжительности где, как и с кем придется.
Он явился за несколько минут раньше назначенного срока. Не столько из-за приятно щекотавшего нервы волнения вперемешку с предвкушением или из-за этой нелепой негласной традиции, согласно которой парням непременно следует изводиться в гордом одиночестве под фонарным столбом, а девушкам, напротив, опаздывать. Нет. Причина была одновременно проще и сложнее: Вайнбергу до чертиков нравилось наблюдать за ней. Даже издалека. Когда она уверена, что на нее никто не обращает внимания...
Карен.
Его глоток свежего воздуха в этом многолюдном и душном городе. Чужая страна, чужие обычаи - Тристан и по прошествии нескольких недель чувствовал себя здесь исключительно гостем. При том гостем из разряда тех залетных дальних родственников, которых терпят из одной вежливости и не перестают ненавязчиво интересоваться датой отъезда. По нескольку раз на дню.
Может, это было всего-навсего самовнушение, однако с Карен ему даже дышалось легче. Привычка переросла в привязанность и крепла день ото дня. И если сначала Джино едва удавалось вытянуть из этой ежихи пару односложных и мало что значащих фраз, то теперь налаживался какой-никакой прогресс. Впрочем, слишком явно радоваться не стоит. Равно как и забывать про осторожность. И уж точно не следует даже вскользь называть предстоящее времяпровождение "свиданием".
Это была не игра, не очередная интрижка на недельку-другую, чтобы избавиться от скуки.
По этой же причине, например, Джино настоял, чтобы они встретились не возле самого пляжа, а здесь, на своеобразной смотровой площадке - с участка дороги, ведущей к спуску, открывался потрясающий вид, а уж Тристан-то успел навидаться немало красот. Было с чем сравнивать.
Он хотел бы и ей их показать. 
А заодно помочь Карен хоть слегка развеяться. Спорный вопрос, конечно. Вполне может быть и так, что та и без общества Вайнберга нашла бы не один и не два способа с пользой провести досуг. Но тут включалась и личная мотивация британца: увидеть хоть мельком, хоть краем глаза настоящую Стадфилд. Побоку тайны и секреты, вынуждавшие ее прятаться за маской тихони-недотроги.
Ему нужна она сама.
И максимально уединенная обстановка для таких целей подойдет несравнимо лучше, чем шумная и заполненная ненужной публикой Академия. Карен явно не слишком жалует избыточное внимание к себе, а Джино… в общем-то, не сильно горел желанием, чтобы за той девушкой с ним наблюдал кто-то еще. Нет уж. Обойдутся.
Выбор пал на пустующий утренний пляж. Вариантов было немало, но из всех возможных Вайнберг предложил именно этот, а Карен согласилась. Что еще нужно для счастья? Если затея удастся в том виде, который Тристан предполагал, можно будет попытаться вытащить Стадфилд и в другие места, благо, Токио не страдал от недостатка прогулочных зон и достопримечательностей.
Все еще впереди. Главное – не облажаться.
С ней непросто, но в этом и заключается главная изюминка. Джино любит вызовы. А еще больше ему нравится видеть улыбку на ее лице и искорки искреннего веселья в глазах.
Короткий взгляд на часы – стрелка движется нарочно медленно к заветным отметкам. Солнце начинает слегка припекать. Пожалуй, оно и к лучшему. К тому времени, как они спустятся к воде, та уже успеет прогреться.
Легкий ветерок налетает со стороны моря, принося ни с чем несравнимое сочетание запахов. Вайнберг завершает незаконченную им работу и взлохмачивает волосы пятерней, еще раз оглядывается, гадая, с какой стороны появится Карен, после чего расстегивает пару верхних пуговиц на рубашке и поправляет чуть сползшие лямки рюкзака (глупо было бы отправиться на неразведанный заранее пляж, рассчитывая добыть все необходимое на месте).
Ждать. Только ждать. Карен не шибко похожа на тех, кто меняет свое мнение по нескольку раз на дню и отступает в самый последний момент.
Она придет.

В рамках очередной обучающей программы Джино доводилось знакомиться с классическими затянутыми по самое не могу романами, непременно содержащими в себе слезливо-любовную линию. В каждом из них на разные лады до зевоты знакомые строки разбавлялись не менее приевшимися сравнениями и оборотами, напрочь лишавших повествование хоть намека на интригу: что за интерес, когда по паре первых реплик персонажа заранее и без труда угадываешь, какая роль будет ему отведена?
В этих же романах долгожданная встреча обыкновенно дополнялась атрибутами вроде вырывающегося из груди сердца, сбившегося дыхания и на ходу забываемых фраз. Забавно, но не более того.
Поэтому Вайнберг приветливо машет рукой, едва завидев неспешно выходящую из-за поворота Стадфилд, и прикладывает все возможные усилия, чтобы его улыбка выглядела исключительно искренней. Взгляд и выражения лица Карен меняются так стремительно, что не любоваться этим процессом попросту невозможно, но... при том и небезопасно. В намерения Тристана пункт акцентировать внимание на тщательно подавляемых в Академии эмоциях своенравной девушки не входил - меньше всего ему нужно из-за собственной неосторожности загонять ее обратно в зачем-то выставленные ею же жесткие рамки. Вот уж точно нет. Весь этот день задумывался с совершенно иной целью.
Волчица. Сильная, грозная, решительная. И тем не менее...
Если у Джино есть хоть малейший шанс помочь ей побыть на воле, сбросив на время проклятый намордник, он сделает все необходимое. Пусть успокоится, привыкнет к тому, что Вайнберг - последний из тех, кого стоит отталкивать и опасаться. Риск и трудности здесь служат тем катализатором, благодаря которому заветный приз становится еще заманчивее.
Она нужна ему. Джино чует это, хоть и не в состоянии пока детально объяснить возникшее несколько дней назад влечение. Время. Им обоим требуется время. И его не так много, как хотелось бы. Но то, что сейчас в его распоряжении, Тристан использует без остатка.
- Чудесно выглядишь, - и ведь он ни капли не лукавил. Форма Академии оставалась на удивление раскрепощенной, учитывая статус такого рода заведения, однако ключевая особенность заключалась отнюдь не в допустимой правилами длине юбки или чем-то подобном. Вне стен Эшфорда Карен преображалась, быть может, незаметно для себя самой становясь... свободнее? Словно спадали невидимые оковы, заставлявшие ее играть роль мышки-тихони - все равно, как если бы гордого кречета держали в тесной для него клетке, а затем выпустили на волю.
Он любуется ею. Ровно столько, сколько позволяют нормы приличия. Может, самую малость дольше. Удержаться чертовски трудно, учитывая, что желания идут далеко вразрез с правилами.
- Не знаю, бывала ли ты здесь, - благо, подходящий предлог прервать неловкую паузу находится быстро, и Джино нужно лишь повернуться в сторону побережья, полной грудью вдыхая свежий морской воздух. - Но это место стоит того, чтобы встать в такую рань.
Задумчиво хмыкнув, Вайнберг оборачивается к Карен с мягкой полуулыбкой. Зная ее нрав, наверняка, сейчас она снова борется с собой и из-за этого ощущает себя не в своей тарелке. И это совершенно лишнее. Красоты красотами, но если бы Тристан захотел насладиться природой, никто не запретил ему спокойно сесть в найтмер и слетать на вершину Фудзиямы...
В копилке идей появилась еще одна. Довольно сумасбродная с точки зрения здравого смысла, но Джино не впервой.
Мысль о том, что заодно можно и проверить, насколько хорошо Стадфилд знакома с устройством кабины пилота, рыцарь отгонял сердитыми пинками.
- Идем? - на мгновение они будто снова оказываются на памятной поляне, когда Вайнберг точно также протягивал ладонь, предлагая свою помощь. Но на сей раз все по-другому. Сейчас между ними нет и не должно быть никаких тайн или интриг. Джино улыбается, хоть за задорными огоньками в глазах при желании легко разглядеть серьезность.
Карен ему нужна. Для этого необходимо помочь ей научиться доверять. А каждый урок надо с чего-то начинать.

Отредактировано Gino Weinberg (2018-07-26 19:01:48)

Карен успела смерить его насмешливым взглядом и упорхнуть в сторону лестницы, а Джино все так же стоял в этой нелепой позе, с долей растерянности посматривая вслед непривычно шустро спускающейся вниз девице, ради которой ему обыкновенно приходилось замедлять шаги. Забавно. Занятно. И очень хороший знак.
В этом импровизированном отпуске Третий обладал почти полной свободой действий. Превосходная возможность оказаться надежно-далеко от вспышек как камер, так и выстрелов: просто валяться на разогретом шальным солнцем песке в тишине и спокойствии, под настроение потягивая что-нибудь прохладное и в меру крепкое. Побыть денек-другой обленившимся в край и вполне довольным своей скучно-спокойной жизнью морским котиком…
Предложи ему кто-то выбор снова, Вайнберг, ни секунды не сомневаясь, променял все это на компанию Стадфилд. И ее улыбку. Глядя на то, как она преображается на ходу, Джино несколько выпал из происходящего, начисто забыв,  что именно он являлся инициатором встречи и не должен все время оставаться позади, бездумно пялясь на свою спутницу, будто мальчишка, в первый раз увидевший кабину найтмера изнутри. Удачное стечение обстоятельств помогло ему добиться эффекта куда лучшего, чем он рассчитывал изначально: видя, с каким энтузиазмом Карен оставила его за спиной, можно было подумать, будто она сделала это вполне намеренно, желая утереть ему нос – не слишком вяжется с ее привычным поведением.
Вдох. Выдох. Спокойно собраться с мыслями, вырвать из них те, что отвечают за службу и обязательства Третьего Рыцаря, после чего скомкать их в подобие мячика и прицельно пнуть в сторону задыхающегося от жары города. Там им самое место.
Он нагоняет ее сравнительно быстро. Держится буквально в нескольких шагах, позволяя насладиться как теплом пляжного песка, так и превосходством над собою. Невольно скользит взглядом по фигуре, усилием воли отгоняя желание задержаться на определенном месте подольше. Не стоит увлекаться. Только бы деть куда-то смутно тревожное предчувствие: Карен едва ли оценит такого рода внимание к себе, а ведь ему еще предстояло увидеть ее в купальнике. Хождение по краю – вот как это называется.
Ему бы лучше охладиться. И поскорее. Иначе так и продолжит кидаться из крайности в крайность. То шпионские игры, то…
Карен оборачивается вовремя. Магия, других определений у Вайнберга попросту нет. Будто ей достаточно улыбнуться, а решение любому вопросу найдется само собой. Хотя почему «будто»?
- У меня есть несколько козырей, мисс Стадфилд, - наигранно-официально, будто находясь на балу перед до неприличия высокородной и влиятельной леди, ответил Джино, задорно усмехаясь. Его выдавали и пляшущие в глубине глаз огоньки – к предстоящему «совсем не свиданию» он подготовился не хуже, чем к ответственной операции.
- Но Вы ведь не хотите, чтобы я их раскрыл прямо сейчас? – великосветский тон сменился заговорщическим, а ухмылка преобразилась в широкую улыбку. Легкость. Подзабытая и оттого несколько непривычная, будто пытаешься выводить буквы каллиграфическим почерком, держа ручку пальцами левой ладони. Когда в последний раз он позволял себе держаться с кем-то таким образом? Кому по силам было вызвать в нем столько светлых эмоций? Вихрь. Безудержный, строптивый, бесконечно свободный, а в его центре – она. По-детски счастливая, непосредственная, открытая.
Жаль, наука еще не достигла тех высот, что позволяли бы продлевать лимит часов в сутках. Вайнберг заранее уверен – ему будет мало. Значит, следует постараться и сделать так, чтобы Карен согласилась на еще одну встречу. И еще.
Рациональный внутренний голос, напоминающий о сроках пребывания рыцарей в Японии, отправляется следом за другими неуместными размышлениями.
- Вы ведь не боитесь плавать, миледи? – нарочно выделив последнее слово, Джино медленно отступил на шаг, внимательно следя за реакцией Карен. Глупо верить, будто он сможет спровоцировать ее таким простым образом, но удержаться было чертовски сложно.
Она красива. И когда пытается выдержать середину между поддержанием своей легенды и искренней реакцией, становится еще милее.
Интересно, что будет, если он ей об этом скажет? Здесь, сейчас?
Вдох. Выдох. Ни в коем случае не торопиться.

Джино с головой окунается в неповторимую смесь из живого интереса и приятного удивления, как если бы вдруг обнаружил у увлекательной книги не только не уступающее по качеству, но и во многом превосходящее оригинал, продолжение. С легким трепетом касается тонких листов кончиками пальцев, переворачивая страницы одну за другой и боясь лишь того, чтобы те вдруг не подхватил шальной порыв морского бриза, перепутывая между собой в тихо шуршащей пляске и унося вдаль, туда, где Тристану уже до них не добраться.
Он не позволит никакой досадной оплошности, неважно, случайной или нет, испортить эти чудесные мгновения. Воображение, в котором Вайнберг порой рисовал себе иную Стадфилд, свободную от неведомо кем и зачем наложенных кандалов, безнадежно проигрывало в неравной схватке с реальностью, где Карен одаривала его преисполненным озорствa взглядом, так похожая сама на лукавого бесенка, уже приготовившего пару забавных шпилек, но еще не решившего, с какой именно начать.
На душе тепло, будто внутри зажглось солнце – в разы ярче нежели то, что заботливо согревало воду для двух беззаботно шлепающих по песку студентов. Словно самые обычные люди…
Джино не желал прятать свое счастье в огромном, но пустом иллюзорном замке. Никакой дворец не стоил того, чтобы выбрать его вместо оглядывающейся с непринужденной то ли улыбкой, то ли усмешкой Карен.
Вайнберг знает, что не удержит ее, если только она сама не захочет. Право окончательного выбора было закреплено именно за ней: он принял этот факт с самого начала их общения, хоть искушение подчас становилось настолько велико, что грозило вот-вот выплеснуться за пределы до краев наполненной чаши. Выдержки… пока хватало. Вместе с пониманием – ради настоящей награды требуется приложить еще немало усилий.
А она ведь заслуживает в разы большего.
Ему не составляет труда поддерживать эту невинное соревнование, выдерживая подходящий темп, чтобы позволять Карен чувствовать себя ведущей в их дуэте. Ее игривость лишь подкидывала дров в постепенно распаляющийся костерок задора внутри самого Джино, заставляя того с детской мстительностью продумывать план осуществления скорой расплаты.
Пусть только она не перестает улыбаться.
- Ради Вашего спокойствия, миледи, - Тристан решил продолжить пикировку. – Я первым брошусь навстречу волнам!
Запрокинув голову с легким смешком, он прибавил шаг, сперва равняясь со своей спутницей, а затем и обогнал, непринужденно поворачиваясь назад и с делано-скучающей манерой пресытившегося созерцанием утонченных произведений искусства критика, произнес:
- Если Вы настолько боитесь…
И тут же с куда более отчетливым смешком развернулся, поудобнее перехватывая лямки рюкзака и рысью устремляясь к скучившейся неподалеку стайке шезлонгов. Достаточно быстро, чтобы не попасть под горячую руку оставленной позади Стадфилд, но не настолько, чтобы та совсем не могла его настигнуть или перегнать.
Хотя здравый смысл и вовсе подсказывал, что любые поддавки с настоящей Карен определенно излишни.
Едва оказавшись в тени, Джино сбросил в песок рюкзак. Туда же следом полетели сандалии, парой мгновений позже – рубашка, которую вдобавок пришлось придавить шустро вытянутой из кармана пляжных шорт связкой ключей. Беспокоиться за сохранность последних бессмысленно ввиду отсутствия любых посторонних в пределах видимости.
Сочетание нагретого песка и свежего морского ветерка дарило невероятный контраст, лишь усилившийся после того, Вайнберг преодолел короткую дистанцию до воды и беззаботно поднырнул под первую волну, чтобы с довольным фырканьем выплыть чуть дальше, щурясь на солнце и позволяя приливу подтолкнуть себя обратно к берегу, где можно было в относительной безопасности стоять по пояс в воде и наконец оглядеться в поисках Карен.
Она ведь не восприняла его шутку настолько всерьез, чтобы попытаться догнать и утопить, правда?

Она же не обиделась на эту выходку всерьез, правда?
Джино оглядывается на берег, все еще не до конца избавившись от неуютного ощущения, заставляющего представлять себя на месте нанюхавшегося подозрительных грибов зайца, бесстрашно сунувшегося в лисью нору. И до той поры, пока чудесный эффект не сошел на нет, все выглядело довольно забавно и невинно, но теперь...
Он так и не понял, когда Карен умудрилась его одурачить. Стремительно промелькнувшая под водой тень, замеченная краем глаза в пресловутый последний момент, тихий всплеск за спиной и вкрадчиво-ласковый шепот, под воздействием которого прошедший не один десяток смертельных схваток рыцарь чутко замер, мысленно готовясь к какой угодно расплате за свои насмешки - тон Стадфилд, несмотря на обманчивые ласковые и почти заботливые нотки, ничего хорошего не предвещал.
Но вместо самых страшных кар Вайнберг получает меньше всего ожидаемый шлепок прохладной ладонью прямо промеж лопаток. А затем еще один. И снова. В мыслях - бардак и недоумение. Она это сейчас серьезно? Или?..
Достаточно оглянуться за плечо и увидеть настолько искренне-торжествующее выражение на ее лице, что все вопросы отпадают сами собой.
Ее каверзная ухмылка, как у расшалившейся девчонки из начальных классов, заражала своей детской непосредственностью, чистым задором, слишком долго таившимся за строгой маской покладистой студентки престижной академии и наконец-то вырвавшимся на желанную свободу из душных лекториев. Подхватывала мысли и эмоции, сходу задавая высокий темп и лихо кружа в вихре неудержимого танца, лишенного обузы в виде скучных формальностей и строгих ограничений. Просто, открыто, естественно, сродни коротким мгновениям стремительного падения в лихое пике, когда бессильны сложнейшие алгоритмы управления автопилота - только ты сам решаешь, когда потянуть рычаг на себя.
Сердце пропускает удар, едва Джино видит ее такой. Пожалуй, по этой же причине он совершенно ничего не предпринимает в ответ, буквально на автомате принимая бутылочку с непонятным названием и содержимым. Мысли как будто пробиваются через очень плотную и вязкую пелену, то и дело путаясь и застревая, мешая друг другу, пока все место занимает единственная из них, не застигнутая врасплох внезапно возникшей преградой.
Как же она красива.
Когда ей не нужно притворяться... нет, когда Стадфилд позволяет увидеть кому-то себя... такой.
Предложи сейчас девушка выбор между ней и Империей, Вайнберг принял бы решение без раздумий. Никакие найтмеры самых распоследних поколений, никакие титулы или туманное общее благо не сравнятся с тем, чтобы настоящая Карен была рядом.
И этот открытый купальник. Без каких-то провокационных изысков, однако настолько хорошо подчеркивающий фигуру, что это не шло ни в какое сравнение с порой проскальзывающими в воображении образами. На недостаток последнего Джино жаловаться не привык, а благодаря тому, что время, проводимое в обществе Стадфилд увеличивалось день ото дня, его фантазия порой дорабатывала недостающие фрагменты. В определенном ключе.
Хорошо, что они сейчас оба в воде выше, чем по пояс.
И Джино мешкает. Наверное, впервые за очень долгое время. И потому получается... неловко.
В тюбике крема хватит на хорошую расплату. Остается только поймать насмешливо улыбающуюся девчонку и показать ей, что бывает с теми, кто так подло нападает на рыцарей Круга со спины. Губы сами собой растягиваются в предвкушающе-хищной ухмылке, в глазах загорается недобрый огонек, свободная ладонь вот-вот ляжет на плечо норовящей улизнуть Карен...
В идеальном плане, который существует только в голове. Реальность оказывается куда прозаичнее: пока Тристан тянулся к Стадфилд, та уже успела развернуться и почти скрылась под водой. Почти. Потому как вместо плеча или хотя бы локтя пальцы сперва коснулись плавного изгиба талии, скользнули вдоль спины и сомкнулись на чем-то одновременно мягком и упругом. И очертили контур дернувшегося бедра, предварительно подцепив тонкую полоску ткани.
Баночка-тюбик тихо ушла ко дну. Джино же молча наблюдал за оставшейся в его распоряжении нижней частью купальника и даже не рисковал повернуться в ту сторону, где скрылась Карен.

Отредактировано Gino Weinberg (2018-12-10 10:52:03)