Из всех подвижных игр, любимых детьми его возраста любого сословия и любой нации, Лелуш признавал только прятки, по той простой причине, что они заставляли думать, а не бегать и прыгать. Хотя обычным детским шалостям времени находилось не так, чтобы очень, все возможные места укрытия в огромном императорском парке были уже давно известны, и находить новые представляло большую проблему.
Тем интереснее была игра, в которой адреналин иной раз расходовался сильнее, чем в самой сложной шахматной партии. Особая привлекательность пряток перед многими другими интеллектуальными состязаниями заключалась в том, что ты не просто руководил процессом, а сам в нём участвовал. Непозволительная роскошь для отпрысков британской императорской семьи.
Может, поэтому Шнайзель, всегда предпочитавший беспроигрышные предприятия, никогда не принимал участия в этой игре.
Юфемия считала громко и отчётливо. Её звонкий голос далеко разносился от того места, где она выжидала положенное время прежде чем отправиться на поиски.
Так куда же спрятаться?
Мальчик огляделся по сторонам, прикидывая куда податься. У него была хорошая визуальная память, позволявшая мысленно считывать все прежние посещения парка, как одну огромную детально проработанную карту, на которой уже были нанесены отметки с прежними укрытиями и местами, обозначенными знаком вопроса, поскольку Лелуш не до конца был уверен в их надёжности и сообразности в качестве новых.
Ни одно из них не подходило ему.
В парке росло много раскидистых деревьев, но юный принц не любил карабкаться, а прятаться среди толстых корней, высоко выступающих из земли, почему-то находил ниже своего достоинства, как слишком простое и грязное.
Время заканчивалось, а он углублялся всё дальше в парк, туда, где ещё, оказывается, он ни разу не был. Запущенная недружелюбная территория, привлекательная своей новизной.
Лелуш так увлёкся её изучением, что чуть не забыл о первоначальной цели. Он спустился в низину, где журчал широко разлившийся в траве ручей и прошёл несколько шагов по его руслу, смывая следы, чтобы потом быстро нырнуть в густой орешник.
За орешником обнаружилась кованная ограда, ещё спуск – уже к настоящей речке, примерно в полметра глубиной по оценке на глаз. А у склона в одном месте обнаружилось (правда не сразу) такое удобное углубление в земле, обложенное по сторонам камнями. Маленький грот, образованный камнями и дождевыми оползнями.
Туда-то Лелуш и спрятался, прикрывшись сверху ветками и листвой.

Ожидание затягивалось. Оно и понятно – Юфемии ещё надо было сориентироваться, в какую сторону идти. И коли уж он сам не сразу определился с выбором направления, то Юфи подавно потребуется больше времени на принятие решения.
Всё, что имело смысл обдумать в тишине и покое, было обдумано. Фантазии, которые всегда сопутствуют жизни маленького ребёнка, исчерпали себя. Даже простое наблюдение за вечно бегущими по небу облаками не спасало от скуки.
Лелуш привык в прятках, да и в любом другом деле, делать расчёт на время: сколько потребуется ему самому, сколько потом – Юфи. Он устанавливал по внутренним часам отсчёт секунд и минут, делая поправку на нетерпение. Чувства говорили, что пора бы Юфи показаться, однако ни одного звука, который мог бы выдать её приближение, так и не прозвучало.
Конечно, Юфи, наверное, сложно придётся – спускаться в низину с её-то юбками. Скорей всего, по этой же причине произошла задержка. Лелуш, хотя и вспоминал о необходимости сохранять чистоту и целостность своего костюма, данную проблему видел только в приложении к сводной сестре. Женские наряды при британском императорском дворе такие неуклюжие, громоздкие. Одним видом они вызывают страх – что будет, если нечаянно порвать подол или оторвать атласную ленту?
У Юфи точно будут проблемы. И эти проблемы будут из-за него.
Мальчик неловко поёрзал в каменном убежище, едва не обнаружив себя и лишь в последний момент вспомнив, что надо лежать тихо и незаметно. Он чуть не испортил игру.
Какое счастье, что за шелестом травы, веток и листьев под его руками наконец послышался знакомый голос, идущий издалека, но приближающийся с каждым шагом Юфемии. Лулуш тотчас замер, боясь шелохнуться, хотя сестра никак не увидела бы его сверху, а спускаться к реке она пока не спешила. Он тоже не видел её и мог только догадываться о её передвижениях. Странно было, что к звуку голоса и хрусту травяной подстилки под ногами не примешивался шорох от подола платья принцессы. Подоткнула она его или оторвала совсем? Придерживать одной рукой мало, а другая рука нужна свободной – чтобы отводить от лица ветки или балансировать. В любом случае, для Юфи сегодняшнее состязание – целое испытание на прочность. Принцессы созданы, чтобы бегать по ровным расчищенным дорожкам парка, а не буеракам его заброшенной части.
Мальчик хихикнул в кулак, представляя себе растерянное и смущённое выражение сводной сестры, заблудившейся среди высоких и толстых елей и дубов. Он не торопился покидать укрытие и заканчивать игру. Даже тогда, когда Юфемия произнесла заветное слово "сдаюсь". Он хотел ещё выждать, совсем немного, чтобы триумф был значимее и весомее.

Лелуш, в принципе, не был таким уж плохим парнем. Просто его эгоцентрическое “я” часто одерживало верх над бескорыстными порывами души, и свои интересы всегда стояли над интересами других людей.
   Это проявлялось во всём, начиная от глобальных жизненных установок, заканчивая будничными мелочами навроде дележа лучшего места, игрушек или еды. Глупо, но характер воспитывается с детских лет. Привычки, взлелеянные образом жизни, наследственные черты… Марианна, хоть и не принадлежала к числу благородных, отличалась гордым, независимым нравом. Дети пошли в мать. Особенно Лелуш.
   У них с Юфи были добрые дружеские отношения - чего сложно ожидать от любого из представителей правящей династии одной из самых больших империй в мире. Так что на окрики любимой сводной сестры, он мог бы откликнуться сразу - как только она сказала “сдаюсь”, но Лелушу требовалась полная, неопровержимая победа.
   Если бы он только знал, в каком печальном состоянии находится Юфемия. Как жалко выглядит после злоключений по буреломам, канавам и кустам. Светское воспитание не готовило леди к такого рода испытаниям.
   Мальчикам было проще. Хотя бы по части одежды…
   Лелуш слышал, как Юфи спустилась к реке. Но она больше не звала его, и немного уязвлённый и заинтересованный, почему так произошло, принц выбрался из укрытия.
   Он не поверил своим глазам, когда увидел. За несколько минут сестра изменилась почти до неузнаваемости. Красивые, длинные волосы висели грязными, неряшливыми колтунами. Вся она была перемазана травяным соком и землёй. А платье превратилось в нищенские обноски.
   Принцесса стала Золушкой. И без волшебства.
   - Юфи, - окликнул Лелуш неуверенно, чувствуя себя виноватым.
   Что в таких случаях полагается делать? Подходящие примеры могли быть взяты разве что из кино. Следуя им, он приблизился к сестре на расстояние вытянутой руки, снял с плечей белый, уже немного испачканный пиджак и накинул ей на плечи.
   - Ну, не переживай. Я здесь.
   Лелушу было невдомёк, какие бездны отчаяния пережила впечатлительная Юфемия, пока искала его и не могла никак найти. У него было хорошее воображение, но за Юфиным ему было просто не угнатся. Причина крылась в некоторой прагматичности суждений, не свойственной его возрасту. Он не верил в существование сказочных монстров и великанов. Точно так же не верил в добрых волшебников, предпочитая во всём полагаться только на себя.
  - Как тебя так угораздило? - раздумчиво произнёс мальчик, поглядев на сестринские коленки.

Лелуш пребывал в некотором замешательстве, объяснимом разве что проснувшимся в нём чувстве вины. Словам Юфи о великанах мальчик не придал большого значения. Он был прагматиком до мозга костей, тогда как сестра была неисправимой идеалисткой, так что фантазии разного рода, распространяемые старшими, крепко застревали у неё в голове, трансформируясь и приобретая новые черты в зависимости от событий, имевших место в реальности. Так если великаны вымышленные, насколько в действительности велико чувство вины? Или всё - игра?
   Несмотря на то, что Лелушу претило любое враньё, носить маски ему удавалось убедительнее и легче, чем другим принцам и принцессам. Он уступал разве что брату Шнайзелю, да и то можно было при желании объяснить разницей в возрасте.
Само собой получилось представить жалость и сочувствие к смешным «бедкам» сводной сестры тогда как реально он испытывал просто досаду, ведь игры, по сути не получилось, и победа ушла из рук.
   Юфемия стояла перед ним такая жалкая, потрёпанная, почти несчастная. Она сейчас совсем не походила на британскую принцессу, которой полагалось быть твёрже стали и крепче камня. Она не могла быть победителем - а значит, не могла быть побеждённой.
   - Прости, - зачем-то на автомате произнёс Лелуш, скорее обращаясь к себе, чем к сестре.
Юфи призналась в своих беспочвенных страхах. Вполне вероятно, что всего минуту назад они представали в воображении далеко не беспочвенными. Ну да, если не брать в расчёт редкие моменты, когда девочка проявляла завидное упорство в отстаивании собственного мнения, Юфи была, как мягкая глина - бери и лепи, что хочешь. Податливая, неконфликтная натура. Такой её привык видеть Лелуш. Понятно, почему она растерялась и запереживала - она осталась совсем одна, без подсказчиков и руководителей, и без защитников.
   - Я не слышал, - отчасти соврал Лелуш.
   Убедительнее от того, что он сам верил в то, что говорил - свойство, присущее больше женщинам, чем мужчинам.
  - Сусанна много чего рассказывала, но ты ведь не веришь всему, что говорят?
   Юфи предложила возвращаться. Понятное дело: она устала, исцарапана, и, похоже, голодна. Волнения усиливают голод, особенно, если ты юн, очень юн, и тратил массу энергии.
  - Хорошо, возвращаемся.
   Он пока ещё был уверен, что знает, куда возвращаться, хотя уже потерял направление и забыл тот путь, которым пришёл к реке.

Что Юфемия находила в тирамису? Лакомство девчонок, думал Лелуш, предпочитавший совсем иные сладости, отчего пристрастия других людей ему казались глупыми и невежественными.
   Но, проголодавшись, юный принц должен был признаться себе, что не отказался бы сейчас не только от тирамису, но и от ненавистного морковного сока или гусиной печени, хотя и то, и то, по его мнению, была редкая гадость.
   Но, вот незадача, он был вынужден признаться себе, что забыл, какой дорогой пришёл сюда. Куда ни посмотри - перед ним одинаково ухабисто - холмистый пейзаж. Единственное место, куда точно ещё не ступала его нога, - это противоположный берег реки, если полноводный ручей в низине вообще можно назвать рекой. В остальном, вперёд и назад, влево и вправо - не играло значения. Всюду глаз мальчика видел одно и то же, не в состоянии вычленить хоть какую-нибудь деталь, которая помогла бы определиться с направлением.
   Он закусил губу в раздражении и нахмурил брови. У девочек с ощущением местонахождения вроде как должно быть получше. Хотя, кто знает. Юфемия, на его взгляд, была слишком поверхностна, чтобы задумываться о таких вещах, как “указатели пути”. Разве что пойти по следам и сломанным веточкам? Хорошей идее не нашлось продолжения, так как очень скоро Лелуш убедился, как сильно они вдвоём со сводной сестрой успели тут натоптать.
   Не считая густой короткой травы, что росла в низине в избытке, и отлично маскировала любые отпечатки, вблизи не имелось ни одного камня, ни одного кустика, ни одного цветка, имевших индивидуальность, по которым можно было делать отметки, как если бы то была чудесная нить Ариадны.
Но не мог же принц признаться, что он заблудился и утратил направление. Сделав вид, что всё в порядке, и он хорошо знает, что делать дальше, Лелуш указал пальцем в ту сторону, на которую был направлен его взгляд.
- Нам туда, - безапелляционно произнёс он с уверенностью, которой не ощущал.
И чтобы Юфемия не заподозрила его в нечестности, пошёл вперёд. Он надеялся по пути обнаружить или вспомнить какие-нибудь ориентиры, и незаметно выйти на правильную тропу. А там они без проблем доберутся до дворца – здание большое, ему не спрятаться в густой траве.
- Ты такая глупая, - фыркнул он, оборачиваясь и подавая сестре руку, чтобы ей было легче подняться в её платье на возвышенность. – И я не выпендриваюсь. Я хорошо прячусь.
Хотя в глубине души маленькая птичка по прозванию совесть тюкнула его клювом, напоминая, что он нагло врёт.

Чем дальше в лес, тем больше волки. Уже сам Лелуш начинал сомневаться, так ли уж сказочны великаны, о которых любила травить побасёнки престарелая леди. Парк вокруг совершенно сказочным образом начал превращаться в самый настоящий таёжный лес, виденный им на картинках в книгах. Попытавшись обмануть доверчивую Юфи и незаметно вернуться к исходной очке, он заплутал окончательно.
   Эти деревья были похожи одно на другое, и стояли слишком густо. А опознавательные знаки, на которые мальчик втайне надеялся, так и не появлялись. О таких вещах, как определение сторон света по мхам и лишайникам, и прочих премудростях, он, конечно, слышал краем уха, но уж точно в этом не разбирался. А зачем? Разве может заблудиться британский принц? И, естественно, он не знал, в какой стороне относительно частей света расположен императорский дворец: Север, Юг, Запад или Восток? Маленькому человечку снизу, из чащи леса, не видно.
   Он шёл по наитию, надеясь, что кривая, если не выведет его к знакомым местам, то хотя бы не заведёт в самую чащу. Как показал первый опыт блуждания впотьмах, лучше знать наверняка, не полагаясь на волю случая. Ещё две таких бессмысленных петли, и Юфемия догадается, что её самоуверенный провожатый на самом деле знает не больше неё.
И вот она уже спросила, а он предпочёл проигнорировать её вопрос. Упрямец продолжал изображать из себя опытного лесничего, хотя в глубине души уже почти отчаялся и очень хотел расплакаться от жалости к себе и ненависти к окружающему миру, не желавшему подстраиваться под его собственные желания и ожидания.
   Клюнув, как глупая рыбка в садке на дармовую наживку, на просвет, обозначившийся между деревьями, мальчик что было сил устремился туда, едва не забыв про сестру, оставленную позади, и уже порядком утомившуюся от блужданий в огромном парке.
   Однако, каково было удивление маленького Лелуша, когда, вместо дворца и площадки для игр, увидел крутой склон, окружённый высокой оградой с прорехой в середине, и вид на вечерний город, расцвеченный огнями. Там, внизу, начиналась жизнь, которой он не знал, и пока ещё не имел о ней хоть какого-либо представления.
   Впору поверить в сказки про волшебные королевства и перемещения между мирами… Мальчик запоздало вспомнил про спутницу.
   - Юфи, - позвал он. - Смотри, что я нашёл.