То злополучное утро надолго запомнилось Карен, адреналином выбив на сердце точные время и дату. Она безучастно разглядывала пейзаж за окном кабинета, где двадцать с лишним юных дарований вновь должны были методично грызть гранит науки, вбивая в свои головы по большей части бесполезную для них информацию. Процесс привычный, давно уже ставший рутиной. Карен продолжала появляться в академии лишь для того, чтобы обеспечить себе алиби. Учеба давалась ей легко, лишнего интереса не вызывала. Достаточно было просто просиживать день за партой, краем уха слушая унылые бормотания преподавателей. Звучит весьма безнадежно, но сейчас, оглядываясь назад, Карен понимала, что то было спокойствие, которого она сейчас была лишена.
Чей-то бодрый голос разорвал утреннюю тишину, обратив на себя всеобщее внимание. Стадфилд не была исключением и, покосившись глазами в сторону дверного проема, обомлела. Перед ней, вне всяких сомнений, стоял один из рыцарей Круга, а именно сэр Джино Вайнберг, пилотирующий Тристана. Стоял и довольно улыбался, в то время как Карен едва могла дышать от охватившей её паники. Ужас застыл на её лице, широко раскрытые глаза смотрели, не мигая, на небезызвестного в широких кругах британца. Да как так-то?! Почему именно академия Эшфорд? Зачем вообще рыцарю Круга учеба в школе, черт возьми?! Карен шумно вдохнула и сдавленно выдохнула, а затем испуганно зажала рот руками. Он ведь не видел? Не заметил её смятения, поглощенный всеобщим вниманием? Впрочем, трудно было найти в этом кабинете человека, что глянул бы на рыцаря, равнодушно хмыкнул и продолжил бы заниматься своими делами. Все пораженно перешептывались, девицы кидали восторженные взгляды, подмечая каждую деталь его внешности, будто это было чем-то невероятно важным. Пф, как мелко и убого. Карен раздраженно отвернулась к окну. Ну и пусть. Она всё равно вела себя предельно осторожно, не вызывая никаких подозрений. Не было ни одного человека, что не считал бы её больной и немощной девушкой, способной в любое время лишиться чувств.
А затем вдруг Артур украл её кошелек. У этого кота всегда была тяга к разным ценным вещам, бесспорно, но на этот раз он перешел все до единой границы. Вещь, которая приглянулась этому вороватому созданию, оказалась не просто ценной, а жизненно важной для Стадфилд. Тот самый кошелек с механическим выдвижным лезвием! Она часто пользовалась им как обычным кошельком, а потому, стоит кому-то обнаружить пропажу и случайно активировать механизм… Карен замотала головой, а затем постаралась осторожно приблизиться к коту.
- Артур, хороший кот, сиди смирно. – Затаив дыхание, шептала она, медленно подкрадываясь к коту. Животное выглядело миролюбивым и безобидным, но она-то знала, какая власть находилась сейчас в его зубах. И вот, когда Карен протянула уже руки, Артур сорвался с места и помчался прочь по коридору. Недолго думая, Стадфилд рванула за ним.
Учебный день уже подошел к концу, коридоры пустовали. Редкие ученики академии находились по большей части в кабинетах, доучивая предметы или готовясь к завтрашним лекциям, что давало Карен карт-бланш на спринт. Если бы кто сейчас выглянул из кабинета, привлеченный шумом, не поверил бы своим глазам, завидев мисс Стадфилд, бьющей рекорд академии по стометровке, плавно переходящей в многокилометровый забег.
- Артур, стой! – Отчаянно крикнула Карен, едва вписываясь в поворот и выскакивая во двор академии. Сбавив на мгновение шаг и оценив окрестности на наличие лишних взглядов, она понеслась вперед пуще прежнего, решительно настроенная, в крайнем случае, швырнуть в этого кота чем-то тяжелым. Жизнь животного, пусть даже любимца Милли и прочих членов студсовета, или же её жизнь, глупый вопрос.
С силой оттолкнувшись от земли, Карен решилась на отчаянный шаг и прыгнула вперед, проехавшись животом и подбородком по каменистой земле. Руки вцепились и со всей силы сжали хвост Артура, получив за такую наглость внушительную порцию глубоких царапин. Зверь болезненно зашипел и, выронив злополучный кошелек, шмыгнул в кусты, проклиная её на кошачьем. Какое-то время Карен продолжала лежать на земле, а затем устало села и нервно засмеялась. Это же надо было, чуть не попалась из-за такой мелочи! Артур, наверное, теперь за милю её будет обходить. Что ж, тем лучше, держись от террористов под прикрытием подальше, глупое животное! Растрепанная, с ног до головы покрытая пылью и песком, она утерла нос и раздосадовано выдохнула. – А-ах, попадись только мне на глаза, на шашлык пущу! 

Отредактировано Karen Stadtfeld (2018-04-13 00:15:49)

Злополучный кошелек лежал где-то поблизости, там, где его бросил зашуганный, озлобленный и с данного момента по определенным причинам недолюбливающий рыжих Артур. Уже второй раз этот кот устраивает в её жизни невероятных масштабов переполох. Чего только стоил тот раз, когда Милли объявила настоящую охоту за личной вещью Лелуша, само собой, украденной самым искусным воришкой в академии, а в качестве награды пообещала поцелуй любого участника студсовета. И ведь повелись, все до единого повелись! Впрочем, по возможным последствиям эти случаи даже сравнивать не приходится. Карен вновь судорожно хохотнула. Такое чувство, что Милли сама целенаправленно выдрессировала этого кота, дабы жизнь сладкой не казалась. В принципе, Стадфилд легко могла себе это представить.
Стоило ей немного расслабиться и ощутить, как удача благосклонно улыбается ей, а опасность минует её, обходя по дуге, как что-то попало ей в затылок, а за спиной прозвучал знакомый голос. Её высочество Фортуна сегодня была особенно непостоянна и поспешила стремительно удалиться. Тело враз онемело, словно его сковали цепями, а в груди что-то сдавленно ёкнуло. Сердце пробило серию ударов, а затем на мгновение замерло. Карен едва смогла порывисто вдохнуть и, борясь с ужасом сию же секунду, даже не оглядываясь, убежать, медленно повернула голову на голос. Зажмурилась, так сильно, что в глазах вместо черноты замерцали звезды. Мысленно сосчитала до пяти, и лишь затем осмелилась поднять веки. Ничего не изменилось. Перед ней действительно стоял  Третий Рыцарь Круга, пилот Тристана, незваный студент академии Эшфорд, сэр Джино Вайнберг. Что он здесь делал? Почему оказался в столь безлюдной части парка? Неужели он…Карен зажала рот рукой и отвернулась, уставившись невидящим взглядом куда-то вперед. Он видел? Видел, как она со всех ног неслась за котом, перепрыгивая через кочки и ухабы? Может, просто случайно оказался рядом и услышал шум? Да, наверняка так. Она ведь была достаточно осторожна и оглядела двор, прежде чем продолжить погоню. Все «если» и «а вдруг» она мгновенно отметала. Нельзя позволить панике охватить её.
- Я шучу. – Пробормотала Стадфилд, мысленно проклиная Артура и того, кто его принес в академию, а затем как бы невзначай подобрала кошелек и прижала его к груди. Сэр рыцарь и пальцем его не коснется, ни за что! – Прошу прощения, что наделала столько шума. Я отвлекла вас от дел. Мне крайне неловко. – Продолжила она достаточно учтивым, но холодным тоном, в котором отчетливо слышались стальные нотки, намекая на то, что чужое вмешательство никак не требуется. Кивнув в ответ на последний вопрос, Карен медленно поднялась и принялась свободной рукой отряхивать одежду от пыли, стараясь не смотреть на Джино. Его вечная улыбка всегда раздражала её, но сейчас, казалось, негодование достигло своего апогея. Эдакий символ успеха Британской Империи! Выходец знатной семьи, не обделенный ни яркой, привлекательной внешностью, ни богатством, уже в раннем возрасте получивший всё, о чем одиннадцатые, лишенные даже права называться японцами, и мечтать не могли! Даже в рыцари посвятили! Впрочем, как бы ни злилась Карен, она прекрасно понимала, что лишь за благородную голубую кровь такой титул не получить. Более того, ни деньги, ни статус не даруют навыков пилотирования найтмаров. Если бы стать первоклассным пилотом было так просто, то война давно бы уже закончилась, а все, неугодные Британии, исчезли с лица земли.
Вокруг неё всегда была высокая стена, молчаливо и неприступно хранящая её секрет. Она почти физически ощущалась между ними, пресекая любые попытки сближения. Ни ребятам из студсовета, ни самому почетному Рыцарю Круга не разрушить эту преграду, Карен лично пресекала любые попытки. Вот и сейчас…волноваться не о чем. Выпрямившись, она едва заметно улыбнулась.
- В полном порядке. Артуру наверняка досталось больше, чем мне. -  С присущей юной мисс вежливостью пошутила она, пытаясь слегка разбавить ту тяжелую атмосферу серьезности, витавшую между ними. Разбитые колени, ссадины на ногах и исцарапанные руки в счет не брались, впрочем, для Джино, повидавшего войну, это не должно было являться поводом для переживаний. Любая другая девчонка уже наверняка закатила бы слезливое шоу, словно пиявка требуя всё больше и больше внимания от звезды школы. Карен с превеликим удовольствием уступила бы ей свое место. Ну, почему звезды сошлись именно на ней?!

Ну, что же, третий Рыцарь Круга, ты доволен? Выполнил свой долг? Усладил свою гордость, продемонстрировав напускную британскую вежливость? Теперь будет еще одна причина потешить свое эго, вновь искупнуться в лучах славы и всеобщего обожания. Трогательная история о слабой студентке и её принце-спасителе со счастливым концом. Карен едва не фыркнула, раздраженная ситуацией и не имеющая возможности даже выразить свой гнев. Она прекрасно сама могла о себе позаботиться, от нескольких царапин и синяков не убудет. Они оба это понимали, и всё же, он не желал уходить, равно как и не рвался оказывать ей помощь, преследуя иную цель.
Карен напряглась. Привычная доброжелательная, с долей легкой иронии улыбка сошла с его лица. Теперь он уже не казался столь беззаботным и раздражающим. Карен не сразу осознала, что не может отвести взгляд от его голубых, словно самый холодный айсберг, глаз. В них не осталось ни капли той легкомысленной беспечности, что выводила её из себя. Она и не замечала раньше, что он может быть настолько серьезным, почти суровым. Как же глупо! Он ведь третий Рыцарь! Стадфилд с трудом отвела взгляд, скрывая лицо за волосами. На долю секунды ей даже показалось, что она была подавлена, впрочем, рыжая почти сразу вернула свое самообладание. Всё в порядке. Нет причин для паники. Даже если он и видел её, бегущей с не присущей ей прытью, что с того? Ему никогда не разглядеть ту тонкую нить, что связывала её с Орденом Черных Рыцарей. До тех пор, пока она прикрывается этой гнилой фамилией, ей не о чем беспокоиться, кроме как о своей гордости.
Однако теперь она поняла, что Джино был совсем не так прост, как ей раньше казалось, а за его приветливой улыбкой скрывался твёрдый характер. Впрочем, теперь она лучше понимала, как он стал рыцарем и добился таких высот. Слабые отсеиваются, довольствуясь малым, и лишь сильные следуют тернистой дороге, встречая все препятствия и тяготы сжав зубы и с гордо вскинув голову навстречу цели. В другое время и при других обстоятельствах она, быть может, восхитилась бы, но сейчас, сию секунду, она надеялась, что ошиблась, и сталь в его холодном, глядящем ей в самую душу взгляде была лишь иллюзией, навеянной страхом за свою безопасность. Теперь Карен была готова бросить ему вызов в этой немой битве. Он видел её насквозь, чувствовал мельчайшие перемены в настроении, ощущал ложь так тонко и искусно, словно знал её всю жизнь. Решительно искал бреши в выстроенной годы назад стене. Уступить сейчас значило бы в один миг разрушить свои труды и поставить на кон всё. И ради кого? Из-за кого? Британца, что сует свой нос в чужие дела! Они встретились взглядами, и теперь она более не отводила глаза в сторону.
Бровь удивленно взлетела вверх, а на лице застыло выражение полного непонимания, когда он озвучил свой вопрос. Из всех возможный вариантов действий, фраз, наверняка роящихся у него в голове, догадок и подозрений, он лишь спросил – зачем? Продолжая внимательно следить за ним, неосознанно запоминая каждую черту его лица, она медленно подняла руку, сжимающую кошелек.
- Я потеряла. – Потеряла право носить свою фамилию, право общаться с друзьями лишь за их социальный статус, право иметь настоящую семью, любящую мать. Она потеряла всё, ради чего жить. Лицо неосознанно исказилось гримасой боли, а Карен всё не сводила с Джино взгляд. Что ты видишь сейчас? Видишь, о чем на самом деле болит душа, и почему на лице была и будет эта неживая маска болезненной британской куклы по имени Стадфилд? Хотя, откуда тебе видеть? Ты британец, получивший всё лишь за то, что родился. Ты просто не способен понять. Она скривилась, а затем коснулась своего разбитого колена. Самое время взять в себя в руки и вспомнить, что она слабая девушка с ушибами. И болит у неё тело, не душа.

Смятение. Всего несколько фраз, и вот у неё в душе беспорядок, смешавший в себе целую палитру чувств, от раздражения до щемящей тоски. Чертов рыцарь, да кто вообще просил тебя приближаться? Стена, которую столь долго и тщательно, кирпичик за кирпичиком, строила Карен, треснула, пропуская в её кокон запретное и опасное. То, что бередит старые раны, с таким трудом забытые, снова и снова тупым ножом режет по сердцу. В груди щемило, а горло словно сдавила невидимая, непреклонная рука, сжимая всё сильнее, оставляя красные следы на коже. Воспоминания о Британии, о её народе, о несправедливости, всё это каждый раз выбивало её из колеи, бросая её, словно маленькую тряпичную куклу, в бурлящий океан чувств. Злость, обида, гнев, раздражение, отчаяние. Ей хотелось развернуться и молча уйти, просто сбежать от этого разговора, от Джино, который словно смотрел ей в душу. Он не мог, само собой, куда ему? Но почему тогда так тяжело выносить его взгляд? Почему голубые глаза смотрят серьезно и почти печально, словно жалея? Неужели те три фразы  - больше, чем просто повседневная вежливость? Не галантность и вежливость, но искренность и забота. Она закусила губу. Перестань, хватит смотреть, отвернись.
Словно услышав её мысли, - И  Карен вновь стало страшно, как ему удается так тонко чувствовать малейшие перемены в её настроении, колебания мимолетных желаний? – Джино перевел взгляд на её разбитые колени. Стадфилд с трудом сдержала облегченный вздох, обнимая себя за плечи. Странный он какой-то. То все время улыбается, демонстрируя всю легкость и беззаботность жизни, то вдруг становится пугающе серьезным. К таким переменам просто невозможно подготовиться. Неожиданность, граничащая с испугом, неосознанно всколыхнула в её душе еще одно чувство. Любопытство. Интересно, какой же он на самом деле? Почему сейчас, когда было бы так кстати, она не видит его улыбки? Неужели, скрытый от посторонних глаз, оставшийся наедине с обозленной на весь мир девчонкой, он, наконец, может побыть самим собой? Карен с подозрением уставилась на третьего рыцаря. Ну, точно странный. И как на это реагировать?
- Всё в порядке, - кивнула она замедленно, свыкаясь с этой мыслью. Всё действительно в порядке. Их диалог, со стороны звучавший как обмен банальными фразами, а на деле вызвавший бешеный эмоциональный резонанс, плавно упирался в никуда. Свои секреты она предпочитала хранить при себе, а британцев и вовсе обходить стороной. Смешно звучит, учитывая в какую академию она поступила, однако, не затащи её силой в студсовет, так и осталась бы одиночкой. Прости, Джино, но ты не тот, кому можно выговориться, неважно, сколь велико желание. И всё же, отчего же так тоскливо? Почему ей почти физически хочется заставить его улыбнуться, перестать выглядеть так, словно он все понимал, словно он мог её принять. Это даже звучало нелепо!
- Думаю, я дойду до дома. – Она выдавила на лице подобие улыбки, пытаясь вернуться в свое привычное состояние слабой, болезненной девушки. Если он продолжит и дальше затрагивать самые сокровенные струны её души, она может сорваться, а тогда её жизнь кардинально и безвозвратно изменится. Ну, почему же ты еще и рыцарь? Зачем? Ради чего ты сражаешься? Ради диктатора, что нещадно давит сотни тысяч невинных людей ради своей прихоти? Неужели такой человек стоит того, чтобы за него сражаться? – Не стоит рыцарю тратить на меня свое время. – Усмехнулась она, неосознанно вложив в слово «рыцарь» всё ехидство, что у неё было, словно всё презрение к Священной Британской Империи скрывалось за созданием Круга. Ведь именно рыцари круга олицетворяли то, что так любит Чарльз – непоколебимую силу, обрушающую гнев деспота на неверных. Ни капли чести и доблести, важна лишь мощь, гарантирующая абсолютную власть. В голове навязчиво вертелась одна и та же мысль и, прежде чем Карен успела осознать, что именно она собиралась сейчас сказать, сорвалась с губ, исчезнув во времени и навсегда укоренившись в прошлом:
- Зачем ты стал рыцарем круга? – Зачем она продолжает этот разговор? Почему для неё это так важно? Почему она пытается разгадать его, узнать его мотивы? Не потому ли, что они похоже больше, чем ей хотелось бы? Карен нахмурилась. Нет уж. Просто любопытство. Получит ответ, развернется и уйдет, и больше они не заговорят.

Она вздрогнула. Её посетило осознание того, что он понял. Не догадался еще о главном, но саму суть уловил верно. Почувствовал в ней сопротивление, несогласие. Это плохо, очень плохо. Кто угодно, но только не он!
Карен отшатнулась. Она даже не заметила, как раз за разом неосознанно, а может даже глубоко в подсознании охотно, по крупицам выдавала ему информацию. Оказавшись лицом к лицу перед человеком, в чем-то похожим на неё, человеком, что видел её глазами многочисленные смерти, отчаяние, боль и испуг, своими руками обрекавшим других живых людей на преждевременную кончину, ей очень хотелось отдать ему часть своих ошибок, тех мук, что гложут душу после каждого нажатого курка. Но возжелав отдать, необходимо было  что-то получить. Получить его в своем маленьком мире. Прежде, чем Карен успела это осознать, замок, до этого времени защищавший её от постороннего любопытства, с щелчком открылся и, за ненадобностью, упал на землю.
Форма красивая…Ну да, все честно. Каждое сказанное ею слово было враньем и глупо было рассчитывать, что он разорвет этот порочный круг лжи. Впрочем, уже в следующий момент она понимающе улыбнулась, чувствуя, как его слова откликаются в ней волной согласия, как его бархатный голос вдыхает в неё те самые чувства. Невидящие глаза уставились куда-то вниз, пока в голове проносились все те видения и мысли, посещавшие её во время пилотирования Гурена. Эмоции вновь захлестнули её, даруя полную свободу и силы сражаться и менять мир. Именно Алый Лотос давал ей повод просыпаться по утрам, вставать и раз за разом, по чуть-чуть влиять на перемены, самой вершить свою судьбу и вести других, более слабых и неспособных, к лучшей жизни. Эти чувства и впрямь стали для неё наркотиком. Недели бездействия играли на нервах, вызывая нетерпеливую дрожь.
- Эгоистично. – Одними губами прошептала она. Всё-таки они не похожи. У неё была цель, ради которой она готова была разбиться, исчезнуть с лица земли, лишь бы ей удалось. Не может быть, чтобы единственной причиной для него лишать тысячи невинных людей жизни, было чувство свободы и власти. Впрочем…наверняка, может. Возможно. Неужели, она сейчас пытается убедить себя в том, что он на такое способен? Буквально заставляет. Пытается рисовать между ними черту, которую пересекать не следует, нет, нельзя!
Ей бы сейчас уйти, поблагодарить за заботу и, развернувшись, отправиться по делам, выкинув этот разговор из головы, но почему ей так хочется знать? Продолжать узнавать, пробираться внутрь, искать ответы. Он британец, прекрати! Зачем пытаться понять его? Они ведь словно сошли с разных планет. Им просто не дано! И все же…
- Ты думаешь, одиннадцатые опасны? – Карен с силой сжала кошелек, что привел её к этому разговору. Рисковый вопрос. Рисковый и плохой, хотя бы потому, что она заранее знала ответ и знала, что он снова её ранит. Пропаганда, политические интриги и СМИ, все кричало о низкосортности японцев, приписывая им зверства и выставляя их существами, что хуже диких животных. Ни за что. Просто так, потому что однажды некто сказал «разделяй и властвуй», а людям свойственно запоминать такие фразы, оправдывающие их бесчеловечность. Любят унижать, доминировать, подчинять. Жаждут сломить другого, причинить боль. Наслаждаются чужими страданиями и войной, сидя в тепле и безопасности, наблюдая за мучениками, словно за зверушкой в клетке, волей судьбы обреченной на смерть. Именно такими Карен видела британцев. Именно потому не желала даже сравнивать себя с ними. Напоминала себе об этом, снова и снова, повторяя, словно молитву, глядя в глаза Джино, но почему-то не способная отвести взгляд, как если бы найдя в них успокоение. Хоть немного понимания. Как же ей хотелось увидеть в его взгляде признание неправоты Британии, несогласие с её политикой! Такие темы нельзя поднимать, нельзя произносить вслух, но сейчас они могли получить друг от друга гораздо больше, чем просто слова. Взгляд не лжет, в нем нет фальши. В его голубых глазах она, казалось, могла прочитать всё. Словно увидев них что-то еще, что-то новое, доселе скрывающееся от неё, Карен, поддавшись порыву, сделала несколько шагов вперед, сократив расстояние между ними. Теперь она ощущала разницу в росте. Он был на голову её выше, а может и более. Выше, чем Лелуш или Сузаку. Шире в плечах. Словно стена. Непробиваемая, пронизанная мощью и величием стена, но...сохранившая что-то трепетное и легкое.
- Ты сражаешься за свой народ – Словно зачарованная, Карен не сводила с него глаз. – Ведь так, Джино? – Тихо пробормотала Кодзуки. Так же, как и она. Желание защитить, оградить от бед, вот, что связывало их невидимой красной нитью. Вот, что манило её, маня  ощущениями столь родными, что невозможно было устоять. Впрочем, быть может, она просто воображает. Зачем-то пытается искать с ним параллели, словно заглядывая в зеркало и заново знакомясь с собой.

Отредактировано Karen Stadtfeld (2018-04-20 01:31:24)

Очень странное чувство, словно главным врагом Карен была она сама. Она утверждала, что ненавидит британцев, но даже наедине со своими мыслями не могла представить бессмысленное убийство мирных граждан. Знала, что Джино её соперник в игре с такой незначительно наградой, как жизнь, но не могла поднять на него руки, в которой сжимала нож. Глупо, верно? Ведь стоит им в следующий раз встретиться на поле боя, как один из них будет повержен, а в бою поражение слишком близко к смерти. Сейчас Алый Лотос не способен тягаться с Тристаном, как бы ни было горько ей это признавать. У неё нет крыльев, до него ей не дотянуться. Разве не лучшее сейчас время для того, чтобы избавиться от врага? Один точный удар в шею лезвием, скрытым в кошельке, и ему конец. В академии нет такого уровня медиков, чтобы быстро зашить разорванную аорту. Это самое правильное решение для Ордена Черны Рыцарей, для японского сопротивления в целом, но почему же не поднимается рука?
Карен внимательно смотрела на Джино, ожидая ответа и стараясь не прислушиваться к своим ощущениям. Ей не нужно то понимание, которое она видит в его глазах. Желание помочь, сопереживание. В их случае все это бессмысленно и пусто – она одиннадцатая, и стоит ему узнать об этом, как всё исчезнет, оставив после себя лишь пустоту и презрение. У них у всех во взгляде отчетливо читается презрение, стоит лишь завидеть тех, кто волею одного человека оказался уподоблен дворовым псам. – Я японка! – Так и рвалось наружу, готовое в любое мгновение сорваться с языка и исчезнуть в потоке времени, навсегда изменив устоявшуюся реальность. Всего одного слово – и третий рыцарь круга наверняка посмотрит на неё с омерзением, может даже с разочарованием, словно её кровь – это то, что она вольна выбирать.
- Люди, - повторила Карен задумчиво. Как странно получилось. Она обернула свой народ в безликую цифру, а он назвал их людьми. Сталь горько, как будто она предала себя и своих друзей, а он ласково указал ей, что не следовало так поступать. Разумеется, ведь она выдала себя с потрохами. Указала на то, что ей так важно и сокровенно, а он, не дурак, разглядел и пометил себе в  памяти надписью «осторожно, хрупко». Стадфилд улыбнулась уголками губ.
- Это точно, все люди одинаковые, и везде найдутся гении и безумцы. – Может, именно поэтому она не смогла бы просто так, протеста ради, убить мирных британцев? Возможно, именно поэтому ей казалось, что за эти несколько мгновений они с Джино стали ближе. Просто два обычных человека под одним небом. Наличие у каждого высокотехнологичного найтмара можно опустить. Не сейчас ей об этом думать. Идея напасть на пилота Тристана окончательно иссякла, оставив после себя чувство легкой привязанности. Откуда? Карен осеклась. Это глупо! Повелась на милую фразочку! Очевидно же, что тема нумерованных её беспокоит, она сама всё выдала! Рука непроизвольно сжалась в кулак. Безрассудство. Решила поиграть в сочувствие с рыцарем круга, одной ногой повиснув над пропастью? Вперед!
Но волна протеста вмиг иссякла, стоило ей услышать ответ. И снова в самое сердце. Сражаться за тех, кто дорог. Банально и глупо – хотелось ей сказать, надменно вскинуть голову и гордо удалиться. Вместо этого перед глазами стоит образ Наото. Так жаль. Как же чертовски его жаль! Возможно, будь Наото жив, она сейчас могла бы беззаботно вести беседу с Джино, наслаждаясь обществом аристократа, а после хвастать подружкам за чашечкой кофе в какой-нибудь уютной кофейне о том, как сам сэр Вайнберг перекинулся с ней парой ничего не значащих фраз. Но, увы, кофе она не пьет, дружбы с британскими студентами водит и, о, мелочь, Наото умер по вине Британии!
- Это хорошо. Береги их. - Карен вскинула голову и внимательно посмотрела ему в глаза. Ни тени улыбки, ни капли доброжелательности. Лишь крупицы понимания. Она не смогла его убить. Не сейчас, когда видит его серьезное лицо, а бархатный голос каждым словом отдается болью в душе. Он видел её бегущей со всех ног, он понял её слабость, но она всё равно не смогла его убить.
- Еще увидимся. – Это не было прощание. Она не рассчитывала общаться с ним на переменах или вместе ходить домой после уроков. Это было предупреждение. В следующий раз они встретятся в найтмерах, и тогда она не станет медлить.